Как инстанция Я получило свое развитие в очерке «Я и Оно» (1923).
В отличие от Я инстанции Сверх-Я и Оно были обозначены впервые во второй топике, благодаря работе Фрейда «Я и Оно».
При написании эссе мне бы хотелось попробовать поразмышлять о некоторых вопросах, которые у меня не получилось задать на вебинарах, но которые непосредственно связаны с второй топической моделью и децентрацией субъекта.
Для начала попробуем определить, почему мы говорим «топика», а не «система»?
Топика представляет собой некое пространство. В определениях понятия «система» акцент делается на некоторую совокупность элементов, соответственно, пространственные характеристики отсутствуют. Поскольку Фрейд психический аппарат рассматривал как пространственно-временную протяженность, то использование системного подхода представляется неуместным.
Топика у Фрейда, как первая, так и вторая, предполагает наличие нескольких инстанций, которые находятся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии, у этих инстанций есть границы, но они крайне подвижны. В топике отсутствует строгость к содержательной стороне каждой инстанции. В системе каждый элемент представляет собой нечто целое, которое вполне может существовать и вне системы, но в таком случае будут отсутствовать определенные качества.
Из системы возможно исключить какой-то элемент, в таком случае изменится качество системы в целом. Что будет, если из топики исключить инстанцию? Возможно ли это? Мы знаем, что, у Фрейда две топики, которые возможно использовать для того, чтобы описать психический аппарат. С учетом того, что мы говорим из психоаналитического дискурса, весьма странно делать предположения, что возможно исключить из первой топики, например, бессознательное, а из второй топики, к примеру, Оно. Кажется, что таким умозрительным образом по щелчку пальцев мы перескочили в другой дискурс. При этом, сами по себе топики не рассыпались и не изменили своего качества, они остались по ту сторону дискурса, в который мы попали.
Проделав небольшую операцию по переходу в другой дискурс, мы понимаем, что та весьма простая схема, которой пользуется Фрейд в «Я и Оно», имеет описательный характер и не может служить опорой для того, чтобы делать далеко идущие выводы.
Возможно сделать допущение, что если мы ведем речь о системе, то в качестве нее возможно представить психический аппарат в целом.
Следующий вопрос, который вызвал интерес, является вопрос о соотношении инстанций.
Фрейд пишет, что Я охватывает Оно (не целиком), но в другой части он указывает, что Я не четко отделено от Оно (т.е. как будто нет «охватывания»), далее по тексту мы встречаем фразу: «если бы Я было только частью Оно…», или «…Я является особенно дифференцированной частью Оно» (особым образом дифференцированной)…
Практически похожая ситуация складывается и вокруг соотношения Сверх-Я и Я. Фрейд резюмирует, что к Я прикреплено сознание. Сознание является поверхностью психического аппарата, которая пространственно ближе всего к внешнему миру.
Относительно инстанции Сверх-Я Фрейд замечает, что необходимо отметить дифференциацию внутри Я, в результате которой появляется еще одна ступень – Сверх-Я.
Таким образом, получается, что Я является частью Оно, а Сверх-Я, в свою очередь, частью Я и, соответственно, частью Оно? При этом, Я охватывает Оно, пусть и не целиком.
Невероятно странная схема, которая вызывает тяжелую тень непонимания и удивления.
Полагаем, что прояснить ситуацию может фраза из «Я и Оно»: «Я, прежде всего, – телесно; оно не только поверхностное существо, но и само – проекция поверхности» .
Безусловно, человек как биологическое существо, обладает неотъемлемой характеристикой – телесностью. И называем мы себя «Я», «Я Олеся». Соответственно, Я действительно охватывает не только все психические инстанции, но и представляет собой сингулярное человеческое, биологическое существо.
Но настораживает дополнение Фрейда: «прежде всего». Что это значит? Я собирается из телесности, Я в таком случае выступает как поверхностное существо, затем, в этой же фразе мы находим прибавку к этому – Я – проекция поверхности. Следующее приближение к тому, чтобы понять, что еще такое Я, является то, что Я – проекция поверхности, т.е. Я – проекция самого себя как телесного существа.
Что еще скрывается за этим «прежде всего»? Если исходить только лишь из работы «Я и Оно», то мы находим следующие зацепки: Я охватывает Оно и в то же время ступенью Я является Сверх-Я.
Постараемся подобраться еще чуть ближе к разрешению обозначенного парадокса.
Мы знаем, что тело, наш анатомический организм, действительно имеет поверхность, стоит лишь взглянуть на свои руки и увидеть, например, поверхность кожи. Но есть еще психический аппарат. Несмотря на то, что физически обнаружить его не удается, но отрицать его наличие бессмысленно. Полагаем, что проекция может быть рассмотрена как отображение точек одной поверхности на другой поверхности. Соответственно, точки телесности Я отображаются в психическом аппарате.
Примером проекции может быть также зеркальное отображение человека: тело отображается в зеркале.
Получается весьма любопытная история. Лакан в 2 семинаре писал, что Я собирается через зрение. Мы действительно получаем представление о себе через зрение: когда мы видим свои руки, ноги, иные части тела, которые способны увидеть, и даже кончик носа .
Зеркало дает нам более полную информацию о нашем теле. Еще одним источником сборки является мнение или даже описание нас другими людьми (в таком случае включается не только глаз, но и голос, слух).
Через полученную информацию мы можем говорить о проекции Я. Но эта проекция является всегда неполной. Мы не можем полностью охватить взглядом, даже через зеркало, себя. Всегда видим только какую-то сторону (фронтальную, бок, спину). Если поместить в нас в зеркальную трубу, чтобы без разрывов была возможность наблюдать себя как тело полностью, то тоже не выйдет охватить свой образ целиком, поскольку зрение всегда имеет определенный угол (у кого-то шире, у кого-то уже). То же можно сказать и о другом человеке. Он также нас не видит в какой-то момент целиком.
Еще одним источником представлений о себе могут стать произведения искусства, когда мы узнаем себя полностью или частично, через восприятие произведения искусства, героев, художников, сюжета.
Соответственно, Я как проекция поверхности в психическом аппарате всегда не полно. Я как та проекция, которая включает в себя Оно и Сверх-Я, ограниченные телесностью, всегда не полны. А также мы постоянно получаем новые и новые представления о себе, которые накладываются на наше нарциссическое ядро.
Лакан во 2 семинаре говорит, что «граница лежит между тем, что включено в нарциссическое отношение, и тем, что в него не включено. Место сопряжения Воображаемого и Реального – вот где происходит различие».
Но мы знаем, что Реальное – это то, что не символизируется, тот остаток, который всегда содержит в себе «не все» (pas tout). Соответственно, Я невозможно познать, понять, увидеть полностью, поскольку невозможно сделать полную проекцию, всегда останется еще что-то.
Так мы приблизились к феномену децентрации субъекта.
Как мы отметили в наших размышлениях, Я не является определенным, раз и навсегда установившимся понятием с четким содержанием. Я – многозначно. С одной стороны, оно может быть центром, например, когда мы говорим: «Я [имя]». Но из клиники мы знаем, что не каждый субъект может сказать так, он, например, может говорить о себе во множественном числе («мы») или в третьем лице («он»). В таком случае даже телесность уже не может кружиться вокруг какого-то центра, не говоря уже о Я как инстанции. Их или много, или центр отсутствует. Это первый нюанс, который хотелось бы обозначить.
Фрейд, используя топическую модель, показывает, что в психическом аппарате не может быть единого центра, нельзя сказать, что Я – главная инстанция. Все процессы в психике взаимосвязаны, однако, существуют различные структуры психического.
Еще одной точкой в нашем исследовании является то, что, говоря о субъекте, мы не можем говорить, например, только о Я как о центре (или Оно, или Сверх-Я). Центр предполагает некую единственность. Но поскольку в психике всегда «не все», «есть что-то еще», то даже когда-то выбранный нами центр, если все же предположить его существование, будет постоянно смещаться. Соответственно, опять же мы приходим к выводу о децентрации.
Есть такое явление, как расщепление. Фрейд, в частности, пишет в «Я и Оно»: «Дело может дойти до расщепления «Я», причем отдельные идентификации путем сопротивлений замыкаются друг от друга; может быть, тайна случаев так называемой множественной личности заключается в том, что отдельные идентификации, сменяясь, овладевают сознанием».
Означает ли расщепление децентрацию? Выделение различных инстанций как в первой, так и во второй топике, как можно себе представить, не является расщеплением. Фрейд использует в разговоре об инстанциях слова «дифференциация», «ступень». Расщепление же, как кажется, является некоторым структурным процессом, который оказывает влияние на сборку или, напротив, некоторые поломки в сборке субъекта. Децентрация имеет больше методологический характер. Нам нужно учитывать ее, чтобы не скатиться в процесс исследования, например, исключительно Я (эго-психология) или исключительно сознания, поведения (когнитивная, бихевиористская, и т.д. теории).
Последним вопросом, который хотелось бы осветить, является вопрос о корректности или даже возможности использования таких слов, как «самопознание», «самосовершенствование» относительно к психоаналитическому процессу.
Если мы говорим о некоем самопознании или самосовершенствовании, то мы неизбежно приходим к тому, что нам (или психотерапевту, например) заранее известно следующее: что совершенствовать (некое «само», т.е. Я), каким образом и до каких пределов .
Но мы увидели, что Я является слишком многозначным понятием. Как место в топике Я не может быть усовершенствовано. Как набор качеств Я также не может быть усовершенствовано, поскольку Я – это всегда «не все», соответственно, всегда остаются неизвестные и несимволизируемые представления, которые невозможно пристегнуть к словам. Я также не является центром, и если работать целенаправленно только с Я, например, как с набором защит или как с количеством идентификаций . Поскольку есть и иные инстанции, да и центр смещен или не один, то представляется некорректным говорить о самосовершенствовании.
Вопрос о возможности самопознания является более интересным. Но, руководствуясь логикой предпринимаемой нами попытки говорить о децентрации субъекта, можно предположить, что говорить о самопознании также некорректно. Наверное, лучше говорить о становлении субъективности, о попытках приспособиться к жизни, возможно, понять свой симптом, приблизиться к своему желанию.
