В последнее время в СМИ стали всё чаще и чаще появляться тревожащие зарисовки о том, что не так страшен ковид, как постковид. Что же это такое?
1. Общая зарисовка: что такое постковидный синдром
Насколько можно понять из последних сообщений специалистов, как таковое определение термина «постковидный синдром» отсутствует. Однако, ВОЗ уже выпустила рекомендации по лечению пациентов с COVID-19 с новой главой «Уход за пациентами с COVID-19 после острого заболевания».
Сложность заключается в том, что в настоящее время нет чёткого понимания: проявления ухудшения состояния здоровья связано с тем, что человек перенес коронавирусную инфекцию, или же произошло обострение хронических заболеваний, о которых человек, возможно, не имел представления. То есть доктора обращают внимание на то, что «после ковида» не равно «вследствие ковида».
Однако, неверно было бы отрицать наличие каких-то таких изменений, которые, возможно, происходят с человеком после перенесения им ковида.
Чтобы чуть более детально дать общую зарисовку, предлагаю обратиться к примерам того, что говорили пациенты о постковидном синдроме (с опорой на рекомендации ВОЗ) (с информацией можно ознакомиться на сайте http://www.remedium-group.com/articles/postkovidnyi-sindrom.html)
2. Ковид – заболевание, влияющее на всё?
Если слушать лекции, читать статьи, исследования или просто разговаривать с врачами, то можно в целом подытожить, на что влияет ковид в периоде после излечения от активной стадии болезни:
- слабость, одышка, тяжесть за грудиной, головные боли, боли в мышцах, суставные боли;
- потеря обоняния, искажение запаха / вкуса, потеря волос, выпадение зубов, кистозные образования;
- сосудистые и прочие кожные реакции, резкие скачки давления, пульса, аритмии, тахикардии, головокружения;
- когнитивные нарушения (потеря памяти, туман в голове, дезориентация в пространстве, тревога, панические атаки, подавленность);
- расстройство желудочно-кишечного тракта, диарея, не зависящая от диеты либо приёма лекарства;
- продолжительная температура, гипотермия, иные специфические симптомы.
Порой пишут об обнаружении 203 симптомов. Действительно, уж очень тревожно…
3. Клиническое мышление – опора в работе психоаналитика.
Итак, мы оказались в ситуации, когда, с одной стороны, нас окружает многочисленная информация, но с другой стороны, кажется, что ничего не известно.
Как же можно ориентироваться нам, психоаналитикам?
Приходит человек в кабинет, начинает рассказ, говорит о том, что с ним никогда не происходило, возможно, даже и не жалуется, а удивляется, размышляет, сокрушается, тревожится… Что же происходит?
Как уже чуть выше проиллюстрировали, происходят невероятные вспышки болезненных состояний, связанных с телом.
Мы с вами прекрасно знаем фразу Фрейда о том, что Я прежде всего телесно. Я привожу эту цитату не для того, чтобы показать, что инстанция Я отвечает за то, что человек страдает на телесном уровне. В таком случае можно легко скатиться в обвинение людей, перенесших ковид и проживающих в состоянии постковидного синдрома, в симуляции.
Кстати, психоанализ, если мы вспомним, тоже начинался с симуляции. Истеричек называли симулянтками. Но это к слову пришлось.
Напротив, человек, который до заболевания не мог себе представить, что на его жизнь окажут влияние последствия болезни, вдруг сталкивается с какими-то странными телесными ощущениями. И это, безусловно, оказывает влияние на такую психическую инстанцию, как Я.
Обладая информацией о том, что тело очень плотно включено в состояние болезни (не от «непроработанной обиды на маму / папу или соседку по этажу» происходит постковидный синдром), по моему мнению, психоаналитику следует проявить внимательность и, возможно, информировать о том, что параллельно с работой в анализе стоит провести медицинское исследование для исключения каких-либо негативных последствий для тела.
У врачей (по крайней мере, как об этом говорят в России) нет каких-либо рекомендаций по лечению постковидного синдрома. И они ориентируются на клиническое мышление.
Психоаналитик не может вылечить тело, все таки влияние, которое может оказать вирус (нужно оговориться: не на каждого, кто перенес заболевание), достаточно серьезное. Но психоаналитик, опираясь на логику, может предложить помощь в том, чтобы человек в процессе анализа конструировал некую точку определенности в ситуации, когда одним из симптомов культуры становится неопределенность. В психоанализе итак отсутствуют рекомендации и протоколы, но клиническое мышление психоаналитика может направлять работу с целью исследования природы изменяющегося под воздействием ковида состояния анализанта. Опять же, старый добрый принцип различения.
4. Новые означающие?
Так и крутится на языке слова о том, что ковид, изоляция, постковидный синдром, тревога, панические атаки, депрессия вследствие ковида, и т.д., — все это является новыми означающими. Но интересно заметить, что, например, испанский психоаналитик Gabriela Alfonso Walz писала следующее: «Мы обнаружим не новые означающие, а новые связи означающих. S1, пандемия, притягивает за собой бесконечные серии означающих: изоляция, безопасная дистанция, здравоохранение, средства индивидуальной защиты, деэскалация, солидарность и бессмысленное «сопротивление». Прекрасно понимается, что у них разный вес.
Подчеркнем другую цепочку, которая может сформироваться и которая следует после пандемии: экономические последствия, бизнес, ВВП, безработица. И с этой стороны другая цепочка включает утрату. Что это значит для каждого?
Считаю, что эту утрату мало подчеркивают, о ней мало говорят в разгар активной деятельности осуществления мероприятий, рекомендуемых различными экспертами. Также о ней умалчивают в таких вопросах, как отсрочка похорон, в случаях квазианонимности массовых смертей.
Утрата субъективна, хотя и есть некоторые общие вопросы, если их сингулярно именовать.
Каждая утрата призывает к боли и ко времени и моменту ее действия. И прежде всего это время для понимания, что и сколько было потеряно. Также является утратой мысль, как продолжать жить в следующем месяце. Мы потеряли иллюзию, вернее, иллюзии, что мы господствуем над всем».
При разговоре о постковидном синдроме мы как раз лбом сталкиваемся с утратой. Утрата чувствительности, утрата обоняния, вкуса, изменение обоняния и вкуса, утрата когнитивных способностей, и так далее.
Еще одним последствием, которое также может оказать существенное влияние на качество жизни, является остановка. Человек, который привык двигаться в бешеном ритме современности, с трудом может проживать замедление темпа жизни, и это может быть или непереносимо, и сложно проживаемо.
Как я уже говорила, психоаналитик не может вылечить тело. Но в анализе возможно поддерживать анализанта. Боль от утраты или от вынужденной остановки следует исследовать в контексте истории субъекта и его структуры. Мы всегда помним, что субъект действует в силу своего фантазма. Поэтому столкновение с утратой также будет проживаться по-разному.
Также практика психоанализа, опираясь на концепции конструирования объекта, может ориентировать анализанта на то, что анализант ответственен за то, что будет конструироваться в будущем, даже с учетом таких «незапланированных утрат».
Вспомним Фрейда и его концепцию о том, что принцип удовольствия спотыкается о принцип реальности. Невозможность получить удовольствие сиюминутно не означает отказ от удовольствия в будущем.
5. Тревога.
Лакан в 10 семинаре указывает очень важную штуку: «В качестве аналитика вы каждый момент должны отдавать себе отчет в той границе, за которой тревога может оказаться для пациента невыносима».
Но когда Лакан начинает разбираться в том, что же собой представляет тревога, он говорит очень просто. Тревога – это аффект. А аффект не является вытесненным (это мы можем прочитать и у Фрейда в его статье «Бессознательное»). Вытесненными являются представления (пишет Фрейд) или означающие (пишет Лакан).
Поскольку постковидный синдром, пандемия, ковид, и т.д. являются новыми словами, которые не могли быть вытеснены, они на поверхности, думаю, что действительно было бы корректно говорить не о новых означающих, а о связях этих означающих с тем, что вытеснено. Таким образом, у психоаналитика и анализанта появляется шанс к осуществлению исследования. Как аффект (тревога) связывается через ковид (и иной цепочкой, имеющей к ковиду отношение) с вытесненным означающим? Какие это связи? Это поле для работы.
И, наверное, для разговора о постковидном синдроме я бы остановилась именно в этой точке. То есть на этапе, когда анализант рассказывает об изменениях, которые происходят с ним вследствие перенесенного заболевания коронавирусной инфекцией и которые влекут довольно сильные переживания, окрашенные порой серьезной тревогой, преждевременно говорить о тревоге в том направлении, в котором движется Лакан. Я имею в виду тревогу, которая имеет отношение к желанию.
Мы знаем, что если возникает тревога, то ее можно либо символизировать, либо отреагировать. То есть и в первом, и во втором варианте в качестве спасения от тревоги лежит действие. Таким образом, на этапе столкновения с ситуацией постковида у нас, аналитиков, задача более утилитарная. Это не значит, что мы отказываемся говорить о желании. Это значит, что сначала мы поддерживаем анализанта, создаем условия и возможность выстраивания связей между вытесненными представлениями и новыми означающими, о которых идет речь, а затем уже пробуем с учетом нового материала настраивать дальнейшую аналитическую работу.